Багульник цвел, а папоротник - нет.
И молочай продолжил диалог.
Их диалог нарушил ход планет
И постепенно к ночи изнемог.

Второе солнце медленно зажглось.
И ветер с Дона шевелил листву,
И смута опускалась вкривь и вкось
И наугад на праздную Москву.

Я сколотил несложный табурет,
И наблюдал схождение не вслух,
Пока последний и кандальный свет
В моих глазах прощально не потух.

Кто мне сказал, что жил я на земле,
Что знал слова по тайным именам,
Покуда чернь куражила в кремле
Согласно нареченным временам?

Звенит трамвай серпом над головой.
И тянут искры золотую нить.
А впрочем, нам, конечно, не впервой
Не веря жить, и веруя не жить.