На мелованной, в клетку, бумаге,
Сонный взгляд пожилой визави,
Как отрывок из саги.
Полбокала сухого вина,
И парижские грязные стены,
И откинутая спина
Возле мраморной Сены.
От избытка неведомых сил
Я убогого текста во власти,
Где никто никого не любил
В ожидании страсти.
Где лениво сочилась душа
Обывателя в лоно курсистки,
Загогулины карандаша
Полупошлы и низки.
Оказалось, что наши слова,
Наши жесты, забытые вздохи –
Только мусор машин естества,
Пыль ушедшей эпохи.
