1

Телесен грех и явлен наугад,
И нож скользит по безымянной плоти,
А за окном преображенный сад
И птицы по деревьям на работе.

Как долог день, как медленны часы
И вера, сон разумен и предметен,
Как равновесны точные весы,
И как их суд для глаза незаметен.

А ветер наг, а лист округл и чист,
И все, что свыше, кажется уместно,
И клавиши перебирает Лист,
В ответ душе и благостно, и тесно.

4 сентября 2007


2

У страха красивые лица,
И временны их имена,
Пора бы в молитве забыться
И в сумраке краткого сна.

Пора бы тревожные речи
Разбавить тяжелым вином.
Я ставлю на мраморе свечи
В заброшенном доме пустом

И прошлого дней не итожа,
Я справа налево пишу:
Прости меня, господи Боже,
За все, что еще совершу.

4 сентября 2007


3

Тьма свивается в лица упруго,
Мельтешит, на лету ворожа,
И в пределах предложного круга
И творительного падежа.

И в родительном та же картина,
Те же тени на белой стене,
Тень отца не похожа на сына,
Как лампада – на месяц в окне.

Но без этого вдруг хоровода,
Что живет, и кружа, и вия,
Что моя неземная свобода,
Что мне древняя воля моя.

4 сентября 2007


4



Нераскаянный грех, не отмоленный грех,
Не разгадана суть самого бытия,
Среди суетных дел и веселых утех
Продолжалась бы жизнь безмятежно моя.

Но под выдох судьбы, что пришла наугад,
Я пойму - не пойму осторожно вину,
И построю свой дом, и возделаю сад,
И оставлю другим и вино, и войну.

И молясь наугад и покорно служа,
Тем пред кем был виновен в невольном пути,
Я смирюсь, наконец, перед правом ножа
Искупления путь начертать во плоти.


5 сентября 2007


5

Перевалив за тьму и светы
И страх оставив позади,
Я верю в вербные приметы,
Но только в собственной груди.

Не верю в жест руки и слова,
Не верю в прочерки в судьбе,
А в то, что жизнь приходит снова,
Когда нуждается в тебе.

И ворошит и кружит долы,
Верша и веру, и уют,
Когда глаза, открыв глаголы,
Дрожа, и плачут, и поют.

5 сентября 2007