| Как летний вечер душен и протяжен, И потным жаром тянет от камней, Да, путь земной недолог и продажен, Так человек на кол бывал посажен, А вот за что – всевышнему видней.
Не умирал, в сознаньи пребывая, Сквозь боль смотрел туманную окрест – А сквозь нее земля плыла кривая, Каленая, сквозная и живая, Похожая на чашу, а не крест.
И первый день толпа еще глазела, Хоть скорбный вид ее не веселил, Как хорошо и плавно гибло тело – Оно еще жило, оно уже летело, Да, на колу, без примененья крыл.
На день второй заела ждавших скука. И то – прождали сутки с небольшим. - Молчит, - сказали, - надо же, ни звука, Смотреть и ждать бессмысленная мука, - И разошлись, растаяли, как дым,
Дым от костра, от спички, от пожара, Дым от судьбы, от истин, от времен, Дым от сгоревшего земного шара, Дым юности, любовного угара, Дым выцветших хоругвей и знамен.
На третий день сломило тело волю. И мир, как дым, растаял из очей, Живой внутри себя, он жил, еще позволю Сказать, что выбрал сам указанную долю, Единственный средь них, ненужный и ничей.
Но девочка, зеленые сапожки, От сытости похожа на слона, Швырнула камень хоботком ладошки, Движеньем гибким, как походка кошки – Да жив ли он, и метка ли она?
Конечно, как стрелок закваски экстра-класса, Как мастер мастеров-ухватки-хоть-куда, Ударил камень в грудь, ускоренная масса, Пустила кровь, достигла даже мяса – И дальше в путь, как по камням вода.
И он вздохнул и мир увидел снова, И счастлив был, что жизнью наделен, Дымил закат, что было так не ново, Не без него – и то была основа, Что нежен был его разумный стон. |