Устало веру волоча,
Оберегаемый пророком
Косого лунного луча,
Иду не прямо и не криво,
Не земноводной мерой чтим,
Иду туда, где край залива,
Как прежде глух и нелюдим,
Где след рожавшей черепахи
Под пальмой бережно укрыт.
Есть воскресение во прахе,
Тому, кто был и не избыт.
И так легко душа садима,
Переводимая в слова.
И суть ее исповедима,
И даже видима едва.
