Витает звук, не улетая прочь.
Садится лунь в серебряную нишу,
Чтоб сообщить, что наступила ночь,
Что пуст бокал уже до половины,
Ущербен свет «погашенной луны»,
Что мы с тобой родны и не едины,
И наша явь не переходит в сны.
Играет Хейфец музыку разлада,
Струна дрожит, стеная и хрипя.
Что делал я в пустыне Цареграда
Свое тысячелетье без тебя?
И как уйти, не разрывая нити,
Которой мы надежно сплетены?
Застыла ночь в бессмысленном зените
В преддверии не мира, но войны.
Я не допью оставшуюся влагу,
Марая лист судьбы черновика,
Чтоб не тобой пролиться на бумагу
Могла моя неслышная строка.
